Twins in Russia

идея насчет рона, попавшего в плен к волдеморту, давно сидела в моей голове, но все никак не хватало творческой потенции её воплотить. таки на свой страх и риск начинаю, за то, что смогу продолжить, не ручаюсь, но постараюсь, выкладываю сюда вычитанный, но, тем не менее, небеченный вариант. имхо - весьма средне пока, больше всего боюсь, как всегда, за рона, тапки принимаются. ах, забыла, это моя первая попытка писать слэш, так что тапки тем более принимаются.

Название: Демоны
Автор: aventourina
Жанр: драма, ангст
Категория: слэш, гет
Рейтинг: R
Пейринг: РУ/ЛМ, РУ/ДМ, РУ/ГГ

Саммари: Рон Уизли – выходец из бедной семьи. У него присутствуют амбиции, но нет ничего, что могло бы сделать его лучше братьев, сестры, и… своего знаменитого друга Гарри Поттера. Именно поэтому он становится лакомым кусочком для Волдеморта, которому кажется, что Рон располагает весьма ценными сведениями о Гарри. Приходит время, и гриффиндорцу приходится вставать перед выбором: деньги, успех, неприкосновенность любимой семьи или жизнь лучшего друга? Обеспечить себе и ближним лучшую жизнь или вести войну, в которой у него почти нет шансов? Как дорога хваленая гриффиндорская преданность? Выдержит ли она пытки и унижения? И… смогут ли черные фигуры стать белыми?

Предупреждения: ненормативная лексика, изнасилование. В этом фике не будет никаких новых предположений насчет седьмой книги, ибо в этом плане мое воображение работает весьма скудно, а тырить чужое, знаете ли.… К тому же, все эти заковырки имеют далеко не главное значение в этом опусе, посему самые банальные и распространенные теории в этом случае – лучший выход. Да, некоторые стилистические ошибки, паразиты и прочие сленги в повествовании сделаны нарочно, ибо в восемнадцатилетнего парня с безупречно правильной речью – не-ве-рю! Ладно, все это отмазки, наверное, но берусь предупредить еще об одной вещи, это относится к любителям жареного – жесткой йопли не будет, все в пределах разумного, бо я приверженец отношений, обоснованных скорее психологически. Тчк.

Дисклеймер: обойдусь без авторских начислений
Размещение: с предупреждением автора, то бишь меня

На стыке полюсов
Нам важен каждый знак,
А между двух миров,
Только один шаг...

Разрушен Вавилон,
Все в прошлом, и сейчас,
Один и тот же сон:
Эта война в каждом из нас.

День за днем меняют наши лица,
Те, кто дал нам роли.
День за днем пока нам только снится наш покой.
У нас нет прав покинуть поле боя,
Где ты сам - лишь воин,
На войне с самим собой...

(Tracktor Bowling, «В каждом из нас»)

«- Но ведь если Волдеморт пытается вербовать новых Пожирателей Смерти, как может его возвращение оставаться тайной? – спросил Гарри, пришедший чуть ли не в отчаяние.
- Волдеморт не ходит от дома к дому и не стучит к людям в двери, - сказал Сириус. – Он обманывает, околдовывает, шантажирует. У него богатый опыт тайной деятельности, и вербовка новых сторонников – только одно из её направлений. У него есть и другие планы, которые он надеется осуществить без всякого шума, и как раз им-то он сейчас уделяет главное внимание.
- Что ему сейчас нужно, кроме сторонников? – спросил Гарри, и ему показалось, что Сириус, прежде чем ответить, обменялся с Люпином быстрым взглядом.
- То, чем он может завладеть только исподтишка».

(ГП и ОФ, гл. 5)

Глава 1

Первый раз это случилось где-то в ноябре, в Хогвартсе. Да, именно в старом добром Хоге. Все наши далеко идущие планы по поискам хоркруксов вне стен родной школы накрылись медным тазом, потому, что нас заставили туда вернуться, да и, несмотря на ожидания, очень многие студенты приехали обратно. Ну да не в этом дело.

Я спал, и совершенно неважно, что снилось мне до этого. Новый сон пришел резко, словно новая картинка за перевернутой страницей книжки.
Темная комната, затянутая фиолетовыми портьерами. Неподалеку от меня – горящий канделябр, освещавший едва ли четверть всего помещения. Пожалуй, если бы его огонь не отражался в древнем, заляпанном зеркале с другой стороны, вряд ли можно было бы что-нибудь разобрать. В дальнем углу стоял стул. Его темную бархатную спинку длинными белыми пальцами поглаживал человек в черной мантии. Шаг вперед, еще один, еще – и я понимаю, кто стоит передо мной.
Волдеморт.

- Уизли, - его кривой рот растягивается в ухмылке.
Это всего лишь сон, но я чувствую страх, дикий страх, и в эти секунды понятно, что любой герой засунет свою храбрость куда подальше. Как это называется? Инстинкты?
Пячусь назад. Холодные пальцы клещами обхватывают мое запястье.
- Глупый, маленький Уизли, - он тихо смеется, но от этого смеха стынет кровь в жилах, - неужели ты думаешь, что я убью тебя, так и не осознав, насколько же ты можешь быть мне полезен? А?
Молчание. Его слова поставили меня в тупик. О какой пользе может идти речь?
- Н-не знаю, - все, что я смог произнести.
- Я расскажу тебе.

Почти незаметное движение палочки, и рядом со стулом появляется еще один, такой же. Пламя свечей зловеще подрагивает, или же мне только кажется, но одно чувствую точно – я попал.

- Ты никогда не задумывался о том, Уизли, сколь ценны те знания, которыми ты обладаешь? Присаживайся же, - от его учтивой улыбки становится еще хуже. Невольно опускаюсь на неприятно мягкий стул. – Никогда не представлял, ЧТО ты можешь получить за них?
- Нет.
- Твоя семейка в одночасье вознесется из…клоунов в высшее общество, то самое, о котором всю жизнь мечтала твоя мать. Я уверен, она хотела бы появляться на балах, которые устраивают привилегированные семьи, вместо того, чтобы пропадать по кухням и свинарникам… Чистая кровь значит много больше, чем кажется на первый взгляд, Уизли. Твой отец сможет получать то, к чему стремился всю жизнь, - Волдеморт опять тонко улыбается. – А как ты думаешь, разве твой старший брат не хочет вернуть былую красоту? Да, Фенрир иногда становится чуточку неадекватен, и каков результат? Думаешь, твой брат сможет быть счастлив после этого? А ведь я могу взять на себя ответственность все исправить, Уизли. Да, и чего греха таить, разве ты не желаешь стать лучшим? Лучшим, тем, кто сможет осчастливить всю твою огромную семью?

Я смотрю в его глаза, в которых горит недобрый огонь. Сжимаю кулаки и смотрю в пол. Да, я хочу всего этого. Хочу, чтобы все они жили спокойно и выбрались из того дерьма, в которое погрязли с головой. Да, я почти смирился с ролью любимого, но самого обычного ребенка среди этих исключительностей. Я бы многое отдал за то, чтобы измениться самому и помочь родным, но искать этого у… Волдеморта? Мерзкого психа, за которым бегают все те гнусные типы, которых я ненавидел, ненавижу, и буду ненавидеть до гробовой доски? По приказу которого убили братьев моей мамы? Из-за него любой талантливый маг или ведьма, если они маггловской крови, заранее обречены.… Зачем? Что ему от меня нужно?
Воображаемые дьявольские силки замыкаются на мне мгновенно.

- Всего ничего, - тихо говорит Волдеморт. Черт, я забыл о том, что он легилиммент. Проклятый легилиммент. – Пара слов о твоем ненаглядном друге. Всего лишь пара слов. Подумай хорошенько, Уизли, о том, что я предложил, ведь мне ничего не стоит за них расплатиться…

Я сразу понял, о чем он говорит. Хитрый ход. Предать Гарри в обмен на благополучие на всю оставшуюся жизнь? Разорви меня горгулья, этого не будет! Мой лучший друг должен гнить в земле только потому, что мне захотелось поудобнее устроить все наши задницы? Нет, я НИКОГДА не сделаю этого, да хотя бы только потому, что всю жизнь буду заниматься самобичеванием из-за этой, слишком дорогой платы за удовольствие…

- Нет.
- Почему? – очередная мерзкая улыбка.
- Я…не…Петтигрю, - в горле пересохло. – Я никогда, слышите, никогда не сделаю этого. Лучше умереть.
Несколько секунд лицо Волдеморта было непроницаемым.
- Гриффиндорец, - презрительно бросил он и скривился.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, этого не будет, не должно быть никак….

***

Я открываю глаза. Подушка, волосы, пижама – все, нахрен, сырое от пота. Отдергиваю полог – все спят, значит, я не орал, уже хорошо... Думаю, то, что я ни в коем случае не хотел, чтобы об этом сне узнал Гарри, понятно всем. Камнем повалился в постель, но на смену сонливости пришло прескверное чувство – отчаяние. Поняв, что другого выхода нет, я нашарил тапки и встал. В глазах прыгало, меня шатало и колотило, хотелось блевать – от страха? Как бы то ни было, я отправился прямиком в кабинет старушки МакГонагалл, нашего директора.

К счастью, она не спала, а возилась с какими-то бумагами. Увидев меня, профессор удивленно вскинула брови, с недовольством оглядела меня - видимо, не понравилось то, что я пришел к ней прямо в пижаме, и наконец произнесла:

- Мистер Уизли… Я думаю, мало что заставило бы прийти вас ко мне посередине ночи в таком виде. Что произошло?
- Э-э-э… профессор, - я вздохнул, вспоминая кошмар, еще не выветрившийся из памяти. – Профессор МакГонагалл, мне приснился сон, ну, не просто сон… я думаю, может, он означает нечто важное?
- Важное для кого? – она недоверчиво изогнула бровь. – Садитесь, - она махнула рукой на стул, стоящий неподалеку.
- Для всех нас… Гарри… Орден.… В общем, там был Волдеморт, он просил меня.… Думаю, это похоже на то, что снилось Гарри, да?
- Уизли, - профессор вздохнула, - для того, чтобы я смогла понять что-либо, изъясняйтесь по существу. Что именно вам приснилось?

Нервно сглатывая и сжимая руки в кулаки, я попытался нормально передать ей весь этот кошмар, что было очень трудно. Перед глазами до сих пор стояло то лицо Вол…Волдеморта, улыбающееся (Мерлин, какая же это скверная улыбка!), то его длинные руки с паучьими пальцами, то этот холодный, вкрадчивый голос звенел в моей голове, и страх, страх от того, что все это могло быть наяву, и в то же время облегчение потому, что это был всего лишь ночной кошмар, предостережение какое-то, я не знаю… настолько хреново было мне тогда. Когда я закончил рассказывать, то рухнул лицом прямо на её стол, и лежал так минуту, может быть, пока надо мной не прозвучал тот голос, который я меньше всего ожидал здесь услышать.

- Этого следовало ожидать, Минерва. Еще при жизни я предполагал, что Том может попытаться проникнуть в сознание мистера Уизли, но не успел позаботиться о том, чтобы этого не произошло, слишком много внимания уделялось Гарри… Ошибки, все это мои ошибки и просчеты, - вздохнул голос.

Профессор Дамблдор! Я встрепенулся и поднял глаза, ожидая увидеть высокого волшебника с седыми волосами и длинной бородой. Неужели он вернулся, жив и каким-то образом добрался до школы? Но вместо этого я увидел лишь портрет на стене, прямо над столом МакГонагалл. Он хмурился и потирал седые виски, размышляя о чем-то. На меня накатило разочарование, хоть я всего на три секунды поверил в то, чего не может быть.

Профессор МакГонагалл нахмурилась, устало кивнула головой портрету и взмахнула палочкой. На столе появилась коробка имбирного печенья и две чашки чая.

- Пейте.
Я глотнул из чашки, хотя кусок в горло не лез. Тут же мне стало немного легче и теплее, потому, что, по всей видимости, в чай намешали глинтвейн. Сначала я изучал взглядом все трещинки и царапины на потемневшем от времени столе, потом перевел взгляд на профессора и увидел, что все это время она очень пристально меня разглядывала.
- То, что приснилось вам, действительно заставляет бить тревогу. Да, Вы-Знаете-Кто сделает все ради того, чтобы добиться своей цели.… Скажите, мистер Уизли, а вы бы правда смогли пожертвовать жизнью своего друга ради счастья вашей семьи?
Как МакГонагалл вообще может усомниться в моей верности Гарри, Дамблдору, Ордену? Я снова спрятал лицо в ладонях и глухо произнес:
- Мне даже думать об этом противно.
- Мы поможем вам.
- Спасибо, – выдавил я. Мне было по-прежнему не по себе.
- Я верю в вас, Уизли, и сделаю все для того, чтобы вы научились защищать свое сознание.
- Вы говорите об окклюменции?
МакГонагалл кивнула.
- Зачем мне эти занятия? – честно говоря, я бы предпочел, чтобы мне вообще стерли память об этой ночи. Забыть – это то, о чем я мог бы только мечтать.
Профессор метнула в меня гневный взгляд.
- Болван, - в сердцах припечатала она и тихо продолжила: - Вспомните, что произошло с Сириусом Блэком. Или же вы всерьез полагаете, что Вы-Знаете-Кто остановится на достигнутом?

С этим, конечно, я не мог поспорить. Да и не хотел – после всего этого мне стало на все пофигу. Распрощавшись с МакГонагалл, я отправился в спальню, придя, тихо лег в кровать и задернул полог.
Приближался рассвет.

***

С тех пор я стал заниматься окклюменцией. Обучал меня профессор Люпин, который, кстати, вернулся в Хогвартс, преподавать Защиту от темных искусств. О происшедшем той ночью я не рассказал ни Гарри, ни Гермионе, просто потому, что после этого мне бы было стыдно смотреть своим лучшим друзьям в глаза. Нет, я прекрасно понимал, что ничего такого не случилось бы, если даже я бы и поделился с ними. Они бы, конечно, поняли и приняли. Но болтать я все равно не стал. В конце концов, это лично мои глюки, и я горел желанием от них избавиться, что, кстати, со временем у меня получилось. Конечно, мне приходилось несладко, и первое время я мучился тем, что моя башка немилосердно трещала, это, как объяснял Люпин, иногда получается из-за того, что Волдеморт не мог проникнуть в мое сознание, да и Люпин, конечно, был не ахти какой специалист в этом деле. Но потом все прошло, и почти восемь месяцев я жил спокойно, без всяких кошмаров, да и этот постепенно забывался.

Все поменялось в середине июня. Должен сказать, что мы не тратили зря время даже в стенах Хогвартса. Куча бессонных ночей в библиотеке, помощь Ордена – и к концу семестра все хоркруксы найдены и собраны. Уничтожать решили все сразу, и поэтому Гарри вместе с несколькими нашими людьми отбыл в Годрикову Лощину. Как не просились туда мы с Гермионой, профессор МакГонагалл и Орден Феникса были неумолимы. Правда, в конце концов, мы поняли, что так будет лучше – зачем и её, и мои родители должны переживать зря? К тому же эти две недели, пусть и омраченные сдачей Ж.А.Б.А, мы проведем одни, и это не могло не радовать, если вы поняли, о чем я говорю.

Но, несмотря на это, без Гарри все стало намного хуже. Я, Гермиона и Джинни жили, словно на иголках, каждый день маниакально просматривая утренний «Пророк» и почту, в поисках печальных известий, ну или письма от Гарри, потому что он обещал писать, хоть и должен был вернуться к концу семестра. Больше всего мы, конечно же, боялись того, что он столкнется с Волдемортом, и тогда битва была бы неизбежна. А что, если она пройдет не в пользу Гарри? Страшно даже подумать.… Поэтому у нас ничего не клеилось, да, и честно говоря, не было особого желания крутить в то время, когда наш лучший друг рискует жизнью где-то далеко, да еще и перед глазами Джинни, которая стала вообще, будто не в себе. Мы бессознательно стали частью Гарри за все эти годы, ведь этого и следовало ожидать, да?

Но сегодня – воскресенье, и такой хороший день, что даже странно. Об этом говорит все: и погода за окном, и весьма умиротворенный вид продирающих глаза однокашников, да и вообще, настроение у меня само по себе классное. Почему? Мерлин его знает, наверное. Сегодня это самое чувство оторванности от лучшего друга и торжество беспричинной совести куда-то пропало, и я решил: к черту все. Пускай это будет всего лишь на один день, но на сегодня можно забыть обо всех тревогах и обязательствах, занимающих нас.

***

Я сижу в пустой гостиной, и вдруг вижу, как по лестнице спускается Гермиона. Она улыбается еще с верхних ступенек, и я знаю, что она улыбается мне, и снова пересыхает в горле и становится жарко, потому что каждый раз, когда я вижу её улыбку, сразу вспоминается тот момент, после которого мы стали встречаться. И я широко и глупо, наверное, улыбаюсь ей в ответ, потому что вспомнил еще одну вещь – мы не цапаемся уже несколько месяцев. Правда, не понимаю, причем здесь это. Черт.
И вот она спустилась и садится рядом. Солнце светит прямо на нас, и она зажмуривается.
- Привет, - говорю я и она отвечает мне кивком головы.
Я утыкаюсь носом в её плечо и трусь об него, чувствуя этот её запах, потом она дергается, и я замираю, потом обнимаю её и снова ложусь головой на плече Гермионы так, то видно то, что под вырезом её майки, там это место между грудями. И хочется долго смотреть туда, что я, собственно, и делаю, а потом представляю то, как можно потрогать это самое место, а может даже поцеловать его, и потом (от стыда, что ли?) я прекращаю пялиться на её грудь и снова молчу. Просто потому, что нечего на это сказать, а может, нам просто не нужны слова, потому что она тоже молчит. Признаться, иногда я думаю, что лучше всего, когда мы сидим и не разговариваем, только потому, что если я что-нибудь скажу, она может покраснеть, фыркнуть, обозвать меня идиотом и нахальным тупицей, а потом встать и уйти. За почти семь лет такое бывало миллион раз, и каждый раз я боюсь, что она уйдет навсегда. Скверное слово – навсегда.
Но пока все хорошо, я начинаю что-то парить, и Гермиона внимательно меня слушает, и смеется даже над моими самыми идиотскими шутками. И вот после одной из таких я накрываю своими губами её, она все еще хихикает прямо мне в рот, и мы какое-то время лижемся, и даже странно, что за это время никто не пришел в гостиную.

Потом, не сговариваясь – я за метлой, она за конспектами, и вместе на стадион. Зачем нужны крылья, когда есть метлы? Сегодня я бесцельно наворачиваю круги над полем, без мячей, без формы, без всего, в общем, что жутко меня прет. Выделывая очередной поворот собственного изобретения, я краем глаза наблюдаю за тем, какую по счету тетрадь она откроет (честно говоря, сбился уже минут через пятнадцать), и вообще, смотрит ли она на меня так же или нет, а?!
Не, конечно, можно было бы изобразить падение с метлы, и я бы, думается, так и сделал, происходи все это курсе на пятом (и что-то мне подсказывает, что это могло бы получиться не случайно). Но сейчас я, конечно, понимаю, что внимание к себе лучше привлекать по-другому, правда?

***

На земле, в отличие от неба, все не так уж безоблачно. Гермиона, как я уже говорил, сидит на трибуне, по-прежнему уткнувшись в конспекты, точнее, нет, теперь у неё на коленях какая-то потрепанная книга, и, подойдя ближе, я увидел, что она чуть не плачет.
Я потрогал её за плечо.
- Что случилось?
- Пока ничего. Просто у меня есть кое-какие подозрения, но они ничем не подкреплены, надо связаться с кем-нибудь из Ордена, - на этих словах Гермиона захлопнула книгу. «Магические артефакты и их создание: между светом и тьмой». Опять.
Кстати, небо затянуло тучами и начал поддувать слабый, но неприятный ветер. Я наклонился и попытался поцеловать её, но промазал.
- Ты неисправим, - сказала она и слабо улыбнулась.
Сначала я почувствовал себя той самой бесчувственной свиньей с ограниченным эмоциональным диапазоном, потом – вандалом, разрушающим какой-нибудь жутко важный дом с многовековой историей. Стало скверно. Не придумав ничего лучше, я пожал плечами и отвернулся.
- Идем, - сказала Гермиона, собрала вещи и двинулась с трибуны. Мне осталось подобрать метлу и поплестись следом.

В гостиной было почти так же пусто, только какая-то мелкота и Джинни, сидящая в кресле с кислым выражением лица. Увидев её, Гермиона еще больше посерьезнела, села рядом, вытащила ту самую книгу и они начали читать её вместе. Нет, я, конечно, хочу узнать о том, что же она там надумала, и сел бы рядом, но у меня такое ощущение, что в этом случае меня послали бы куда подальше, вероятно, с большей долей инициативы Джинни. Поэтому я по-быстрому сбегал наверх за кусачей тарелкой, отобранной Гермионой у какого-то сопляка в том году, и начал пускать её в гостиной. Стало веселее.
- Прекрати! – заорала Джинни, когда тарелка в очередной раз просвистела над её головой. Я посмотрел на Гермиону – она никак не отреагировала – и пустил тарелку еще раз, просто потому, что дорогая сестрица стала неслабо доставать всех и вся в последнее время, и меня подмывало сделать что-нибудь ей назло.
- Если ты не перестанешь, - глаза Джинни сузились, - я засуну эту чертову штуку тебе в задницу, понял!?
- Сначала поймай, - улыбнулся я и снова запустил тарелку.
- Рон! – вмешалась Гермиона.
Я смотрел на них. Долго и пристально. И обе они смотрели в ответ одинаковым пустым взглядом. Хотя нет, не пустым, что ж это, просто мне, убогому, не понять этих правильных мыслей и гениальных планов…
- Да что это с вами! – разозлился я и вышел из гостиной, хлопнув портретом. Единственный нормальный день испорчен.

***
В полукружье деревьев легко укрыться от чужих глаз. Я лежал на траве у самой кромки озера и пялился на светло-серую воду, мечтая, чтобы на берег выбрался гигантский кальмар и мигом сожрал меня. Тогда они, может, вспомнят, что был на свете человек по имени Рон Уизли…

Неподалеку за деревьями виднелась белая гробница Дамблдора. Вздумай Гарри искать место для уединения, он наверняка отправился бы туда. Или на Башню Молний. Да, в последний год он был слишком увлечен символизмом.
Гарри, Гарри, Гарри… Невольные обида и злость на себя и лучшего друга, невесть откуда взявшиеся, захлестнули меня. Мерлин, нет, это не зависть, Гарри ни в чем не виноват. Просто он одним только своим отсутствием ссорит нас всех. Никто не может вести себя нормально, если рядом нет Гарри, коне-е-ечно.… Да и с ним не намного лучше. Все это проклятая война. Черт, когда все это кончится? Я свихнусь, прежде чем доживу до конца. А доживу ли?
Возможно, все это напоминает картонную тоску героев приключений в разные душещипательные моменты их жизни? Однажды я интереса ради сунул нос в одну из гермиониных книжек, да через полчаса бросил это дело – не люблю читать.

Мысли улетучивались из головы, и я валялся в траве, глядя на облака, полностью застившими собой небо.
Только бы не заснуть прямо здесь.

Что-то шевельнуло кусты, зашуршала трава… Я обернулся и увидел… письмо, лежащее неподалеку. Откуда оно здесь? Случайно выпало из чьего-то кармана и было принесено порывом ветра? Да ну, дурь какая-то, не могло же его принести в это место, здесь же все как бы отгорожено деревьями. А вдруг оно для меня, маловероятно, конечно, но все-таки?
А вдруг это проклял какой-нибудь придурок, и, когда я открою его, на мне вылезет сыпь или что-то вроде?
Конверт призывно белел на зеленой траве. Я потянулся, взял, надорвал его… Ничего не произошло, только лист пергамента вывалился на колени.

«Уизли,
Это сделаешь ты, и только ты. Никому не показывай это письмо. Ровно через час, Хогсмид, за «Кабаньей головой». К тебе подойдет человек, передаст кое-что от Поттера и скажет, что делать дальше. ПРИХОДИ ОБЯЗАТЕЛЬНО, И ЕЩЕ РАЗ: НИКОМУ НИ СЛОВА».

Как только я дочитал до конца, письмо вспыхнуло и рассыпалось в пепел.
Какого тролля мне тут сидеть!?
Я побежал к замку, спотыкаясь о всякие некстати попадавшиеся колдобины, пробежал по лестницам и коридорам, поднялся в башню, буркнул Полной Даме пароль, вломился в гостиную (Гермионы и Джинни там уже не было, наверняка торчат в библиотеке), побежал в спальню, еле отрыл среди всего хлама Карту Мародеров, сбежал вниз, вновь из гостиной. Опять по коридорам, по пути подглядывая в Карту, к статуе одноглазой ведьмы. Стукнул палочкой, влез, долго петлял по потайному ходу, вылез в «Сладком Королевстве», оглянулся. На складе никого не было, мне повезло. Под шумок вылез из-за прилавка, постоял там, в магазине пару минут для вида, а потом слинял.
Прошло всего сорок минут, поэтому я без спешки шел по хогсмидской улочке. Конечно, в какой-то мере это опрометчиво, мало ли кто из преподов вздумал бы прогуляться по деревне, время-то не позднее, но мне все фартило – прохожих как ветром сдуло, так, пройдет иногда кто-нибудь, да все. Меня прямо-таки распирало от осознания того, что сюда послали не кого-то из профессоров, не даже Гермиону, а меня, меня! Собственно, кто сказал, что я не справлюсь? Никто!
Наконец улица кончилась, и показалась «Кабанья голова». Я забежал за трактир и присел на одну из полуразвалившихся бочек, что валялись за ним, так, чтобы можно было видеть каждого выходящего оттуда. Не знаю почему, но мне казалось, что сначала тот, кто мне нужен, пропустит стаканчик огневиски, иначе зачем нужно было назначать встречу именно тут? Я поглядел на часы – осталось пять минут. Подозрительного вида (хотя тут они все такие) колдун в черном, дряхлая ведьма в грязной мантии, нечто неопределенного вида в засаленном зеленом плаще…
Кто-то подошел сзади, схватил мои руки, и… двинул по башке. «Самодовольный идиот» - последнее, что довелось мне услышать…

***

Очнулся я в какой-то комнате, кинутым на кровать. Осмотрелся. Ни черта не видно, потому что на улице ночь, а свечи зажечь или принести какую-нибудь лампу никто не догадался. Чихнул от пыли. Сколько здесь не убирались? Где я вообще? В Хогвартсе? Но что это тогда за комната?
Кое-как я сумел подняться с кровати, оказавшейся необычно высокой, и, немного побродив по комнате, найти дверь. Подергал ручку – не поддается. Пошарил в мантии и прямо-таки похолодел – палочки не было! Может, где-нибудь в этой чудовищной кровати осталась, или упала куда-нибудь? Так или иначе, искать её в этой кромешной тьме просто нет смысла, и поэтому я стал колотиться в дверь что есть мочи. Нет ответа. Подолбился еще разок. Вроде вдалеке кто-то шагает… или мне кажется… Шаги приблизились. Ключ повернулся - значит, меня заперли снаружи – дверь скрипнула и отворилась.
Малфой-старший!?
- Я ничуть не удивился, когда ты помчался в Хогсмид, прочитав одно-единственное письмо. А все это из-за Поттера, за которым ты готов пойти куда угодно… Темный Лорд воистину повеселился, увидев то, как ты сам мчишься в собственную ловушку.
- Но, - только и выдавил я из себя, ничего не понимая…
- Молчать! – рявкнул он и схватил меня за руку. – Идем.
Казалось, большей брезгливости в голосе просто быть не может. Я пошел за ним, еще не до конца понимая, куда меня ведут и что от меня хотят.

Тяжелая, резная дверь зловеще скрипнула ржавыми петлями. Меня втолкнули в темную комнату с единственным горевшим канделябром на стене. Фиолетовые портьеры, замызганное зеркало… тот, кто стоит в углу, шагнул вперед… и здесь я не сдержал вздоха, чувствуя переполняющий меня страх и оцепенение.

«Глупый, маленький Уизли, неужели ты думаешь, что я убью тебя, так и не осознав, насколько же ты можешь быть мне полезен? А?»

Мерлин, во что же я вляпался, во что…

Форум » Фанфикшен » демоны, ру\лм,дм,гг, ангст, гет, слэш и прочая
	перенос